Array ( [0] => 2829 [1] => 2836 [2] => 2850 [3] => 2860 [4] => 2871 [5] => 2883 [6] => 2890 [7] => 2898 [8] => 2921 ) 1
0
Загрузить еще

Психолог Иван Ситник: «Именно большой опыт водителя из Марганца сыграл с ним злую шутку»

Психолог Иван Ситник: «Именно большой опыт водителя из Марганца сыграл с ним злую шутку»

 12 октября в Марганце на месте трагического ДТП, а также у морга и на похоронах с родственниками погибших круглосуточно работала команда психологов из служб МЧС. Однако неделю спустя сын одной из пострадавших покончил жизнь самоубийством. Виноваты ли здесь психологи и как правильно оказать первую «душевную» помощь? Об этом во время прямой линии наши читатели расспросили психолога, члена Днепропетровского отделения Украинского союза психотерапевтов Ивана Ситника.

 Люди, потерявшие близких, чувствуют вину за то, что остались живы

- Здравствуйте! Скажите, какую первую самопомощь может оказать себе человек, ставший участником чрезвычайного происшествия?

Иван Ситник: - Проблема в том, что психологическую самопомощь человек не в состоянии себе оказать, ведь это не порез и ушиб, и часто человек не чувствует, что нуждается в этой помощи. Поэтому очень важно, чтобы на месте несчастного случая, повлекшего за собой массовые гибели, работали психологи. По правилам, на каждого погибшего должно приходиться как минимум четыре психолога, которые будут работать с его родственниками. Потому что погибший был частью системы, к которой относится его семья. И цель психологов - «обрезать», перекрыть травму, полученную людьми, чтобы она не распространялась дальше и не происходило как бы «массового заражения» психологической травмой, вызванной одной катастрофой.

Мои коллеги, работавшие в середине 90-х годов в Екатеринбурге с людьми, причастными к крушению самолета, рассказывали, что почти год им понадобился только на то, чтобы вызвать у этих людей доверие к ситуации, которая случилась, вернуть доверие к властям, вообще к воздушному виду транспорта.

Что касается первой помощи, то существует несколько этапов её оказания. Первый этап - «расщепление», «затопление» полученных эмоций. Участники разбиваются на группы по 5 человек, и каждый рассказывает о том, что произошло. В итоге складывается целостная, объемная картина события. Оказывается, что каждый увидел ситуацию по-своему. Важный момент: каждый перестает воспринимать случившееся индивидуализированно, он понимает, что это касается не только его одного, но и других. На этом этапе нужно блокировать все проявления чувств, просто запрещать чувствовать. Потому что при перенасыщении чувств, связанных с трагическим событием, очень сложно найти в себе ресурс, чтобы жить дальше. Второй этап - обсуждение первых мыслей, возникших у участников. Не надо говорить: «Я подумала, что испугалась», ведь испуг - это чувство, а нужны именно мысли. И иногда в таких травмирующих ситуациях мама, потерявшая ребенка, может, описывая происшедшую ситуацию, вдруг сказать: «Ой, а я же должна была картошку пожарить» или «Я хочу себе такой красный «Дэо Матисс», как тот, что проезжал тогда мимо». Этот парадокс связан с функцией самозащиты психики. Наконец третий этап - это уже не «затапливать» чувства, как на первом этапе, а проговорить их. Оказывается, что люди, потерявшие близких, испытывают колоссальное чувство вины только за то, что они остались живы, а родственники - нет. В этот момент человека нужно переключить от вопроса «кто виноват?» к вопросу «а что с этим можно сделать?». Именно поэтому им нужно сказать: «Идите домой и пожарьте картошку», «Нужно возвращаться на работу, копить деньги, чтоб купить себе красный «Дэо Матисс», который вам хотелось». То есть предоставить им те планы на будущее, ради которых стоит остаться жить, тем более что эти планы им подсказала собственная психика. Никто не знает человека лучше, чем сам человек.

- А то, что в первые минуты после несчастного случая правоохранительные органы добиваются от потерпевших и их родственников мельчайших подробностей, не влияет на психику разрушающе?

И.С.: - Правоохранительные органы, сами того не подозревая, осуществляют как раз первый этап работы психотерапевта с потерпевшими, когда надо изложить суть происшедшего без эмоций. Правда, конечно же лучше, если представители милиции просто тихонько присутствуют при общении психолога с группами потерпевших.

 Вместо телевизора читайте газеты

- Это Антон звонит. Как известно, после марганецевской трагедии сын одной из погибших совершил самоубийство. Скажите, каким образом психолог может выяснить о подобных планах родственников заранее, чтобы предотвратить суицид?

И.С.: - Как правило, планы суицидентов как раз выяснить сложнее всего: они молчаливы, делиться своими переживаниями отказываются. Хорошо, если человек проговаривает: «Мне очень больно, я хочу закончить свою жизнь», тогда это значит, что существует какая-то степень доверия к психологу, а значит, есть методы, позволяющие эту ситуацию проиграть, не дать ей совершиться в реальности. В любом случае, нельзя оставлять таких людей один на один с самим собой.

- Доброе утро! Вопрос к Ивану Николаевичу: существует ли универсальный способ о том, как преодолеть фобии, вызванные чрезвычайными происшествиями? Например, известно, что в районе Мандрыковки, где взорвался дом, сейчас квартиры в аренду сдают и продают по очень низким ценам, потому что люди очень неохотно селятся, так сказать, в «проклятом месте»…

И.С.: - Знаете, в создании вокруг мест катастрофы имиджа «проклятого места» главную роль играет не сознание и страхи людей, а средства массовой информации, которые стремятся шокировать людей с той целью, чтобы перепродавать одну и ту же новость под разным «соусом» снова и снова. Ведь журналисты уже столетия назад выяснили природный интерес людей к новостям, связанным со смертью. То, что делают СМИ, в психотерапии называется «индуцирование страхом», то есть заражение им большого количества людей. Ведь, к примеру, о Великой Отечественной войне, унесшей жизни несопоставимо в большем количестве, нежели взрыв дома на Мандрыковке, через 20-30 лет будут вспоминать с такой же отстраненностью, как сейчас вспоминают о войне 1812 года. Поэтому фобии вокруг «проклятых мест» - это не более чем страх за небезопасность и природное желание человека найти место, где бы он чувствовал себя в безопасности. Но обвинять только СМИ в нагнетании страха бессмысленно, виноват и сам человек, который не обращает внимания на позитив. ­Ускоренный темп жизни вынуждает его обращать внимание только на трагические новости, потому что они связаны с тем, что отложить на потом нельзя, - со смертью, а времени на то, чтобы элементарно поднять голову и посмотреть на звезды, у него нет.

- Есть ли способ защититься от страшной информации, оставаясь в курсе дела?

И.С.: - Советую сделать выбор в пользу газет, а не телевидения. Бегло просмотрев газетные, максимум интернетовские заголовки, вы можете дальше понять, нужна ли вам эта информация в подробностях. Тогда как телевидение информацию как бы насаждает. Не успеешь включить телевизор, как тебе уже будут известны все удручающие детали, подкрепленные достоверным визуальным сопровождением.

 «Тонут в реке те, кто умеет плавать»

- В начале 20-го столетия по просьбе одного страхового общества, заинтересованного в уменьшении затрат на оплату ущерба жертвам несчастного случая, группой психологов были проведены исследования психологической склонности некоторых групп работников (машинистов, вагоновожатых, шоферов) к несчастным случаям. Ученые так и не пришли к общему выводу. А по-вашему, существует какая-то закономерность?

И.С.: - Безусловно! Существует внутренняя предрасположенность к трагедиям, когда человек воспринимает себя жертвой. И, например, жертвы сексуального насилия в 95% случаях сами виноваты в том, что с ними произошло, как бы это ни было неприятно читать тем, кто с таким столкнулся. Многие возвращаются ночью в одиночку, но только жертва притягивает к себе нападающего и сама создает такие обстоятельства.

Вот почему летчиков-истребителей авиационные кампании не берут для управления пассажирскими самолетами. Ведь он со своей психологией: «Отвечаю только за себя, в крайнем случае катапультируюсь» не сможет отвечать за остальных пассажиров. Вот почему самое безопасное место в автобусе - за водителем: он инстинктивно будет пытаться сохранить свою жизнь. А самое небезопасное на местах - рядом с водителем впереди салона, потому что это место он будет подставлять по удар.

В Америке человек по водительским правам может купить себе оружие! Потому что для получения этих прав он проходит колоссальную проверку психолога, психотерапевта, нарколога, невропатолога, после которой сомневаться в его адекватности нет оснований. У нас, к сожалению, нет такой системы. А кроме этого, водителB маршруток перегружены более чем семичасовым рабочим днем и пребывают в постоянном стрессе.

- Но у водителя автобуса, ставшего причиной трагедии в Марганце, был 36-летний опыт работы!

И.С.: - Вот тут как раз будет уместна поговорка: «Тонут в реке те, кто умеет плавать», так как именно у них уже не работает система конт­роля страха. Человек, который водит машину не так давно, никогда не скажет: «У меня такой опыт, что я на автопилоте доеду и перед поездом проскочу», потому что он прислушивается к тем сигналам, которые подает ему его организм.

Есть такой факт из истории: построили между Италией и Австрией огромный тоннель, в котором в первый же день после его открытия застряла фура. Стали думать, как её оттуда вызволить, собрали целую комиссию и решили распиливать фуру. А в толпе зевак оказалась одна маленькая девочка, которая вдруг сказала: «А почему бы не спустить колеса?». Иногда опыт играет с нами злую шутку и закрывает от нас самые элементарные варианты решения проблемы.

из личного дела

Ситник Иван Николаевич

Психолог, член Днепропетровского отделения Украинского союза психотерапевтов, директор психологической службы «Выбор».

В 1997 г. закончил Кировоград­ский социально-педагогический институт по специальности «политиче­ская психология».

С 1995 г. по 1999 г. работал в социальной службе для молодежи. С 1999 г. по 2007 г. - в Днепропетровском национальном университете им. Олеся Гончара на кафедре педагогики и психологии.

С 2007 г. по 2009 г. - председатель Днепропетровского отделения Украинского союза психотерапевтов.

Фото Илоны БЕЗЕНЫ.