Виктор Рыбинцев и после войны защищал Отечество - от преступников
|
|
Стесняется наград, заслуженных своей кровью
- Может, есть более достойные, чем я? - скромничает Виктор Михайлович. - Другие, вон, и до Берлина дошли, и биографии у них более героические…
Сперва подумалось: может, старик на публику играет? Но коллеги Рыбинцева по прокуратуре подтверждают - он всю жизнь был таким скромным. Вспоминают, как в прошлом году на День Победы пригласили ветерана в областную прокуратуру на торжества. Из Киева как раз пришел приказ генпрокурора - о присвоении 90-летнему фронтовику звания «Почетный работник прокуратуры Украины».
- Надевайте, Виктор Михайлович, свои ордена-медали и приходите к нам, - позвонили Рыбинцеву.
Пришел Виктор Михайлович, а на груди - пусто. Тоже постеснялся…
А ведь ему есть чего приколоть на парадный пиджак! Ордена и Красной Звезды, и Отечественной войны (первой степени) имеются. А уж медалей - множество.
И мы решили: писать про такого человека - надобно! И не только потому, что сегодня ветеранов той страшной войны осталось уже так мало. И каждый из них - это живой пример для подражания нашему поколению - нередко не дотягивающему до них, ПОБЕДИТЕЛЕЙ. Пишем мы накануне Дня защитника Отечества о Викторе Михайловиче еще и потому, что и после войны он остался защитником отечества. В войне невидимой, необъявленной - в войне с преступниками.
В школу приходилось ходить босиком
Виктор Михайлович родился в 1920 году в деревне Ивановка Курской области (теперь это Белгородщина) в семье крестьянина-бедняка.
- Отец мой умер во время коллективизации, когда мне было восемь лет, - рассказывает фронтовик. - И осталось нас у матери четыре сына и одна дочь. В 1933 году во время голодовки мы переехали в Луганскую область, в город Алчевск. Мама устроилась в столовую прачкой. Работала за вчерашний суп…
Жилось так трудно, что иногда Вите приходилось в холода ходить в школу в одной рубашке - без пиджака, а когда становилось тепло - еще и босиком (обуть было нечего).
- Мать после школы хотела отдать меня в ФЗО, но я очень хотел учиться, - продолжает Виктор Михайлович. - Закончил 10 классов и поступил в Ростовский машиностроительный институт. Но перед войной ввели платное обучение и сняли стипендию. А у меня ни гроша за душой: на сто граммов хлеба занимал у товарищей копейки.
Рыбинцев был вынужден бросить институт и идти работать на Алчевский металлургический завод. С него-то 4 августа 1941 года парня и призвали в армию.
«Граната разорвалась у меня в ногах»
- Сначала я попал в Луганск, где стоял тогда 6-й запасной стрелковый полк, - вспоминает Виктор Рыбинцев. - Потом нас перебросили на станцию Миллерово в Ростовской области, а оттуда - на Волгу, в Саратовскую область, в пулеметно-минометное училище. После училища отправили в Сталинград. Наша позиция была у завода «Красный Октябрь» (это возле Мамаева кургана).
О тех днях рассказывать ветерану тяжело. У красивого, и сейчас статного мужчины время от времени перехватывает дыхание, увлажняются глаза… Но кто посмеет упрекнуть за скупую мужскую слезу человека, который с товарищами три месяца удерживал свой рубеж под адским огнем противника?! Зато этот человек не плакал тогда - когда перед глазами у него были только груды битого кирпича, вперемешку с оторванными человеческими руками-ногами, головами…
Кто общался с настоящими фронтовиками, наверняка обратил внимание, насколько их рассказы не похожи на «лакированную» историю из учебников времен СССР (да, порой, и некоторых нынешних). Окопная правда жестока: нередко в Сталинграде у пехоты не хватало винтовок, патронов, порой приходилось отбивать атаки немцев практически голыми руками!
- В день, когда меня ранили, помню, жуть как била артиллерия, - продолжает свой рассказ Виктор Михайлович. - Не поймешь и чья - позиции-то наши и немцев так близко. А потом противник пошел в атаку. Гранаты у немцев были - на длинной ручке. Одну такую забросили к нам в окоп - мы ее успели выкинуть. За ней летит вторая. Эту выбросить не успели, и она разорвалась у меня в ногах…
В ноге так и осталось два десятка осколков
Виктор Рыбинцев пролежал на передовой трое суток. Потом пришли санитары, положили раненого на плащ-палатку и потащили в тыл.
- Притащили в какой-то штаб, и там я пролежал еще трое суток, - говорит ветеран. - Нога уже начала гнить…
После очередной переправки - в полевой госпиталь в Ленинске - Виктора Рыбинцева, наконец, поместили на операционный стол. Он был в сознании, видел, как санитары показывали друг другу знаками, мол, надо отрезать ногу.
Но потом пришел хирург и говорит: «Вот это мясо режьте, это почистите - и все. Молодой ведь - что ж ему с деревяшкой».
…После выписки из госпиталя в Уфе у Виктора Рыбинцева снова начала загнивать рана. Да и куда ехать, он не знал: Донбасс еще был под оккупацией. Он вернулся в госпиталь, в котором пролежал в общей сложности год и четыре месяца.
Домой к матери приехал только в декабре 1944-го. В левой ноге так и осталось больше 20-ти мелких осколков. Парень прихрамывал, но старался, чтобы это было незаметно.
Чтоб не умереть с голоду, Виктору приходилось несколько раз ездить с матерью в Полтавскую и Сумскую области - менять барахло на что-нибудь съестное. Ездили не в вагонах, на буферах. Однажды зимой мать чуть не замерзла в дороге. Благо их пустили поближе к паровозу - отогрелись, выжили…
«Спасибо за то, что не взяли меня в адвокаты»
После войны Виктор Михайлович снова пошел на родной завод. Оттуда через некоторое время Рыбинцева направили в Харьков, в юридическую школу.
- Проучился я в ней два года, а параллельно окончил - экстерном - и тамошний юридический институт, - рассказывает ветеран. - В 1950-м получил диплом юриста и стал работать следователем в прокуратуре города Антрацит.
Хоть и снова скромно рассказывает о себе Виктор Михайлович, но, видать, работал неплохо. Иначе бы молодого следователя генеральный прокурор СССР не наградил благодарностью и месячным окладом.
Всякие дела приходилось вести: хулиганство, разбой, убийства, изнасилования, спекуляция.
- Как-то раз вызвали нас на одно происшествие, - вспоминает Виктор Рыбинцев. - В комнате лежит куча мала - три человека. Двое внизу уже мертвы, все в крови. А третий - который сверху - спит мертвым сном. Когда разбудили, он так и не понял, на ком ему так «мягко» отдыхалось! Оказалось, за бутылкой водки бывшие заключенные надумали выяснять, как правильно называется район, в котором они жили.
А однажды надумал Виктор Рыбинцев стать адвокатом. Сдал документы, а на собеседовании в адвокатуре сказал что-то не так руководству, и его не приняли.
- Только позже я понял: да какой же из меня адвокат? - говорит старик. - Как я буду защищать убийц, насильников, грабителей? Как я скажу, что они - хорошие? Так что потом еще и спасибо говорил человеку, который мне отказал. А сам так и проработал всю жизнь в прокуратуре.
После Антрацита его перевели в Кадиевку помощником прокурора. Затем - работа в Луганской области прокурором межрайонной прокуратуры. А в Днепропетровск Виктор Михайлович приехал в 1963 году. Здесь трудился в областной прокуратуре: долгое время прокурором следственного отдела, затем Рыбинцева перевели в отдел по надзору за местами лишения свободы. На пенсию ушел в 1987-м.
Слова «кристально честный» снова будут не пустым звуком
Железное правило Рыбинцева: будь всегда и везде честным - и тогда никакого начальства бояться нечего. Коллеги говорят про Виктора Михайловича: «Никогда ни у кого не брал ничего и не давал». Кто-то скажет на такого - замкнутый. Да, в рестораны ни с кем не ходил, в курилках «задушевных» бесед с глазу на глаз не вел.
- Мы работали тогда не за страх, а за совесть, - говорит ветеран. - Какое там, чтобы из кого-то выбивать «признания» кулаками! Или, вот, еще: стало «модным» в последнее время до суда говорить: «Это преступник». Но разве ж так можно?! Сперва докажи его вину!
Больно Рыбинцеву сейчас на сердце. Но не оттого, что перенес уже два инфаркта - за державу обидно! Что в силовики нынче некоторые идут корысти ради. Только и думают, как нажить больше денег, ничего не делая.
- И что ж потом удивляться, коль такие горе-законники закрывают глаза на Лазаренко? А уж миллиардеров сейчас сколько развелось - откуда у них такие деньжищи?! А приватизация наша - это ж была форменная «прихватизация»!
Виктор Рыбинцев говорит: «Я этого не понимаю, не могу принять!» И на склоне лет верит, что когда-нибудь у нас слова «кристально честный» снова будут не пустым звуком. Что их снова будут говорить о людях, стоящих на страже закона. Вообще - о защитниках Отечества.
Материал подготовлен прокуратурой Кировского района Днепропетровска.
